Встреча с хранителями первого победного болида Honda в Формуле-1

Старинные гоночные автомобили – темпераментные и нежные звери. То, что они относятся к более простым и примитивным временам, лишенным компьютеров и другой продвинутой электроники, не означает, что их легко поддерживать в живом состоянии, не говоря уже о вождении, а тем более о гонках. Большинство из них похожи на дорогие, невосполнимые семейные реликвии. Вы же не станете запихивать бабушкин «Стейнвей» в трейлер и таскать его по дайв-барам по всей стране? К счастью, именно так Honda в последнее время поступает со своей, возможно, самой большой реликвией: RA272 1965 года, машиной, на которой Honda выиграла свою первую гонку Формулы 1.

Конечно, Rolex Monterey Motorsports Reunion 2024 года – это не совсем бар, как и Фестиваль скорости в Гудвуде, где Юки Цунода управлял RA272 в июле, но суть вы уловили. Тот факт, что этот автомобиль покидает безопасный зал Honda Collection Hall в Мотеги, трудно осознать, но я очень благодарен, что это так.

Acura, Honda и гоночное подразделение компании, HRC, объединили усилия во время Monterey Car Week, чтобы привезти этот особенный автомобиль в США для первого заезда на американской земле. Мотивом для такого сложного трюка стало празднование 60-летия первой гонки Формулы-1, в которой участвовал автопроизводитель. В августе 1964 года Honda выставила RA271 на Гран-при Германии, который тогда проходил на Нюрбургринге. Это был первый случай, когда японская автомобильная компания приняла участие в гонках Формулы-1, да еще и с американским пилотом.

Модель RA272 стала развитием модели RA271 и участвовала в чемпионате мира Формулы-1 1965 года. На Гран-при Мексики в том году ее привел к победе Ричи Гинтер, обеспечив Honda первую победу на вершине автогонок. Модель оснащалась 1,5-литровым V12 и была известна как один из самых мощных и надежных двигателей той эпохи, не говоря уже о том, что она могла разгоняться до луны… или, если быть точным, до 13 000 оборотов в минуту.

Увидеть современный болид Формулы-1 вблизи – это всегда особое удовольствие. Начиная с того, что они привязаны к компьютерам, как будто это тело на жизнеобеспечении, и заканчивая дюжиной или около того инженеров, которым требуется, чтобы заставить их работать, – сложность всего этого просто ошеломляет. При этом я впервые оказался так близко к старинному автомобилю Формулы-1. Изучить уровень инженерных разработок, которые использовались в 60-е годы, компоненты, всю концепцию производства шасси и двигателя на заказ для гонок высшего уровня – такая возможность выпадает нечасто, если вообще выпадает. И не говоря уже о том, что это не просто машина Формулы-1. Если бы это была действительно семейная реликвия, ее предыдущий владелец был бы главой королевской семьи.

Honda любезно предоставила мне неограниченный доступ к RA272 и команде инженеров-асов, которые путешествовали с машиной во время ее появления в Laguna Seca. Начиная с проверки всех систем перед запуском двигателя и заканчивая послегоночным общением с водителем – цель состоит в том, чтобы предоставить вам, читатель, место в первом ряду для этого невероятного опыта.

V12 Fury

Одетые в соответствующие эпохе комбинезоны и шапочки механиков, японские инженеры методично чистили и упорядочивали свои инструменты и пит-зону, прежде чем впервые запустить автомобиль. Они тщательно проверили уровни жидкостей, чтобы убедиться, что V12 имеет надлежащую смазку, но не менее важно было запустить двигатель, чтобы он правильно дышал. Предпусковая проверка болидов Формулы-1 60-х годов гораздо короче и менее интенсивна, чем у современных машин Формулы-1, где требуется компьютер и прокачка теплых жидкостей через блок за час до зажигания.

Пришло время оживить V12. Один из инженеров подключил к машине внешний стартер, а главный инженер дал сигнал пошуметь. Я стоял в четырех футах от заднего левого колеса, когда почувствовал, как что-то ударило меня в грудь. Мощный удар выхлопа обрушился на меня еще до того, как мои уши смогли различить рев V12. Я был благодарен своим берушам.

Главный инженер дал двигателю поработать на холостом ходу еще минуту, но звук все равно был оглушительным. С того места, где я стоял, было трудно разглядеть, но, по-моему, тахометр показывал около 4000-5000 оборотов в минуту на холостом ходу. Вскоре двигатель начал испытывать свои силы, что означало многократное повышение оборотов и их снижение до холостых – снова и снова. Затем все пошло наперекосяк, когда он начал быструю серию повторных нажатий на полный дроссель.

Несмотря на то что японские инженеры всегда выглядели серьезными и сосредоточенными, сейчас на их лицах появилась легкая ухмылка. Видно было, что им это нравится, как и всем остальным, кто собрался вокруг машины. Впрочем, как же иначе? Ведь именно этим они и занимаются – присматривают за этим автомобилем. Они – хранители одной из самых исторических машин Honda, которая сохранилась почти в первозданном виде.

«Монокок RA272 полностью оригинальный, но некоторые другие детали были отремонтированы или воспроизведены на основе оригинальной спецификации», – объяснил мне главный инженер Цуёси Ишихара. «Многие детали производятся компанией Honda, но некоторые приходится отдавать на аутсорсинг».

Это может удивить, а может и нет, но гоночные автомобили не просто сходят с трейлера, готовые к выезду на трассу. Будь то картинг или болид Формулы-1, они требуют нескольких часов тщательной подготовки, чтобы запустить их. А затем еще несколько часов тонкой настройки, чтобы они показали себя лучше, чем их соперники.

По словам господина Ишихары, подготовка RA272 к недавним заездам в Гудвуде и Лагуна Сека заняла более месяца кропотливой работы. Последний раз до этого машина участвовала в гонках в Мотеги в апреле, так что этот год был особенно напряженным для команды, занимающейся наследием. Большая часть автомобиля была разобрана, и команда тщательно изучила все его компоненты, чтобы подготовить его к встрече с Цунодой.

«Чтобы заставить его работать, нужна команда из четырех механиков», – сказал мне господин Ишихара. «Сначала эта машина побывала в Гудвуде, а затем приехала сюда, в Laguna Seca. В общей сложности на подготовку к этим заездам ушел один месяц».

«Автомобиль живет в Коллекционном зале, но постоянно проходит техническое обслуживание [несмотря на то, что выставлен на всеобщее обозрение]. Дважды в год команда из двух механиков проводит капитальный ремонт, на который уходит целый месяц», – добавил он.

Такая тщательная работа была очевидна, ведь автомобиль был абсолютно первозданным. Не только кузов RA272 был безупречен, но и каждый компонент. Колеса, рычаги подвески, коробка передач, даже резиновые шланги. Конечно, этот автомобиль живет изнеженной жизнью, но также верно и то, что это стандарт, которого придерживаются гоночные команды от IndyCar до F1. Даже после статического запуска двигателя заднюю часть быстро протирали, чтобы не испачкать машину сажей или другими жидкостями.

Попадание на трек

Если вы никогда не были на Rolex Monterey Motorsports Reunion, то должны знать, что там много богатых людей и, как следствие, серьезных гоночных машин. От McLaren F1 до бывших Lauda Ferraris и бывших Andretti Lotus – здесь собрались все самые богатые. В этом году генеральный директор McLaren Зак Браун привез на Ле-Ман свой гоночный автомобиль Silk Cut Jaguar XJR-8. Два года назад я разговаривал с Малкольмом Россом, прекрасным гонщиком и коллекционером из Огайо, который привез свой Porsche 962C, победивший в Ле-Мане. В этом году Porsche остался на месте (он выставлен в Porsche Experience Center в Атланте), но он привез другие свои игрушки, чтобы смягчить удар.

Наконец, веревки сняли, и настало время выходить на решетку. Я внимательно следил за Honda, как влюбленный поклонник за своей любимой рок-группой. Все, и я имею в виду всех, обратили внимание на RA272. Люди понимали, что это большое дело. Машина выстроилась на решетке перед группой других исторических автомобилей, которые должны были выйти на старт.

Хикару Мияги – контрактный пилот HRC, имеющий большой опыт работы с историческими машинами Honda. Как и остальные члены группы, он также родом из Японии и был выбран для участия в этом дне. Перекинувшись парой слов с руководителем HRC Кодзи Ватанабе, он надел шлем и опустился в машину. Здесь я обычно говорю: «Он пристегнулся», но дело в том, что в RA272 нет ремней безопасности.

Двигатель еще раз запустили и оставили на холостых оборотах, чтобы он прогрелся. Под руководством господина Исихары господин Мияги провел предгоночную процедуру, которая, конечно же, привела всех окружающих в трепет. В этом звуке есть что-то магическое – возможно, дело в том, что машины Формулы-1 больше не звучат даже близко к этому, а возможно, в возрасте и исторической важности автомобиля. Возможно, и то, и другое.

Если бы я был за рулем, можете не сомневаться, я бы не торопился ехать по трассе, но профессиональные гонщики так не думают. Господин Мияги с самого начала дал полный «тогараси», выехав из паддока и резко запустив двигатель, чтобы он не заглох. Как только RA272 выехал из паддока, я побежал обратно в пит-билдинг, чтобы увидеть его на следующем круге. Послушайте, я не из тех, кто бегает. Но в тот день я побежал. Я ни за что на свете не пропустил бы этот день.

Оказавшись на верхнем уровне ямы, я услышал, как Honda проходит повороты 9 и 10, а затем увидел, как машина появилась в повороте 11, последнем повороте перед главной прямой. Наконец-то я смог увидеть и услышать то, что ждал увидеть и услышать несколько месяцев: V12 RA272 распрямился и полетел по асфальту.

Мне посчастливилось побывать на многих гонках Формулы-1 по всему миру, начиная с тех, что проходили в начале 90-х, и заканчивая современными. Я видел эволюцию машин и слышал эволюцию двигателей. Ничто не сравнится с тем, что я услышал в тот день в Laguna Seca – даже винтажные Ferraris стоимостью в миллиард долларов, участвующие в Гудвудском возрождении. Звук RA272 – это то, что я никогда не забуду.

Господин Мияги провел запланированную сессию и вернулся в пит-лейн, где машину тщательно осмотрели и дали ей отдохнуть. Позже машина отправилась на вторую и последнюю сессию. Она была немного короче первой, но все равно стала особенным зрелищем. Телевизионная трансляция с трассы позволила мне увидеть, как он ловко управляет рулем в быстрых поворотах, но только после того, как HRC выпустила запись с борта через несколько дней, я понял, что это за ручная работа.

Круг охлаждения

Когда все закончилось, я догнал господина Мияги, который, как я мог убедиться, все еще находился под воздействием адреналина. Несмотря на долгую карьеру в освоении двух- и четырехколесных гоночных машин, он явно находился под чарами RA272.

«Штопор был сложным испытанием, но это было весело!» – сказал он мне еще до того, как я задал ему вопрос. «Это был мой первый опыт».

Я спросил о физической нагрузке при управлении машиной, о трассе, а также об огромной ответственности за рулем такого исторически важного автомобиля. Отвечая на последний вопрос, он в шутку сказал, что пробовал многие автомобили и мотоциклы из зала Honda Collection, как бы говоря: «Ничего особенного».

«Это сложно, хотя можно подумать, что управление будет тяжелым, но это не так», – говорит Мияги-сан. «Это больше похоже на танец с бабушкой – нужно быть очень внимательным к своим движениям и делать все очень осторожно, потому что она хрупкая. Но это так весело, так весело».

«Хотя я не думаю о давлении, я наслаждаюсь привилегиями и всегда представляю себя [как будто я участвую в гонках] в эпоху создания машины. Это очень особенное чувство».

В какой-то момент Дзюн Томизава – еще один из инженеров HRC, приехавших из Токио, – подошел ко мне в гараже с iPad в руках. На нем была собрана целая коллекция старинных фотографий – в основном черно-белых – со старых гоночных дней автомобиля. Пока господин Томидзава перелистывал фотографии, к нам сзади подошел пожилой мужчина, чтобы взглянуть. К тому времени вокруг машины собралось много фанатов, поэтому никто из нас не придал этому значения. Вдруг мужчина указал на фотографию и сказал: «Эй, это я за „Хондой“». Мы обернулись – это был Дерек Белл!

Бывший гонщик Формулы-1 и пятикратный победитель Ле-Мана ехал на другом винтажном автомобиле во время мероприятия, но увидел появление Honda и решил заглянуть в гараж. Это, безусловно, был момент «ущипни меня». На трассе также присутствовали Джефф и Стив Бакнум, сыновья Ронни Бакнума, первого гонщика Honda в Формуле-1 и бывшего партнера Гинтера по команде.

Этот невероятный опыт подтвердил, что автомобили Формулы-1 всегда были загадочными, волшебными, сложными машинами – с компьютерами или без них. Однако еще более особенными всегда были люди, стоящие за этими машинами. Именно в этом Honda действительно преуспела. Невозможно участвовать в гонках, не говоря уже о победах, без талантливых и волевых людей. Невозможно добиться того, чего Honda добилась за десятилетия своего существования в автоспорте, не воспитав в своих сотрудниках дух победителя. Без таких преданных своему делу людей эти автомобили были бы просто крутыми пресс-папье.

Господин Исихара сказал об этом лучше всего: «Мне нравится история Honda и история RA272, и я надеюсь, что следующее поколение [инженеров] возьмет на себя трудную задачу заботиться об этом автомобиле так же, как это делал я в прошлом».